«Январский гром» продолжается, ожесточенные бои идут за населенные пункты Ленинградской области. 24 января 1944 года полностью освобождены Пушкин (Царское Село) и Слуцк (Павловск). Несколькими днями ранее освобождены от оккупантов Ораниенбаум, Стрельну и Петергоф. Следующая цель Красной армии – Красногвардейск.
24 января военкор ЛенТАСС, вошедший в Пушкин с действующей армией, передавал:
«Сейчас еще трудно говорить о том, что натворили немецкие мерзавцы в Пушкине. Зрелище настолько тягостно и разрушения настолько чудовищны, что сразу воспринять их невозможно. Куда ни глянь - всюду развалины и пожарища. В городе нет ни одного целого дома. Гитлеровские изуверы сожгли и взорвали все здания. Улицы перегорожены завалами и проволочными заграждениями. На устройство завалов немцы использовали вековые деревья из дворцового парка. Памятник Пушкину в лицейском саду исчез. Гениальное творение Растрелли - Екатерининский дворец сожжен. Некоторые звенья растянувшегося на 300 метров здания взорваны. Немногие уцелевшие комнаты немецкая солдатня превратила в уборные. Драгоценная мебель, зеркала, картины, шелк и атлас, покрывавшие стены, вывезены в Германию. Гитлеровцы сняли паркет и отправили его в Берлин. Туда же отправлена облицовка знаменитой, единственной в мире Янтарной комнаты. Александровский дворец, выстроенный великим Гваренги, также не избежал варварского разрушения».
Заметка опубликована ТАСС.
Из писем блокадников:
«Январь 1942
Папочка, я сейчас только от завхоза. Он согласился дать школьную лошадь, а возчик после долгих усилий с моей стороны, просьб и мольб, согласился тебя свезти, и к 12 часам за 40 руб. денег и 200 гр. хлеба лошадь будет у больницы.
Поедет с тобой и Фейчин. Мы с ним разделим деньги и хлеб пополам (он заплатит 20 р. и 100 гр. хлеба, и я 20 р. и 100 гр. хлеба).
Напиши ответ - будешь ли ты к 12 готов и в приемном покое.
Жду ответ.
Люб. тебя, Шура.
Получил ли хлеб?
Ты просись выписаться. Скажи, что тебя в стационар повезет подвода.»
Это письмо написано дочкой Александрой Якову Вознесенскому. Семья жила в Ленинграде. После осени и зимы 1941 года Якова Константиновича, как и многих жителей, коснулись самые серьезные последствия голода - дистрофия. В начале 1942 года она косила тех, кто выжил.
Мужчина попал в Пороховскую больницу имени Красина, куда поступали не только раненые бойцы с фронта, но и горожане с дистрофией. Забрать отца дочь пыталась, чтобы перевезти в лечебно-питательный стационар, которые в начале 1942 года открывали по решению городских властей в разных районах города.
Пребывание в стационаре ему не помогло. Он умер в начале февраля 1942 года, спустя месяц после этого письма. В своем предсмертном письме отец писал о слабости, опухоли в ногах, сообщал, что вести с фронта хорошие, ожидается прибавка по продуктам. В 1997 году Александра Яковлевна передала переписку в музей обороны и блокады Ленинграда.
