Роза Михайловна родилась в 1924 году в Грозном в семье военного сотрудника НКВД. В Херсонской области закончила 7 классов, в городе Орджоникидзе (ныне Владикавказ) – два курса фельдшерско-акушерской школы.
На фронт девушка ушла в июле 1942 года. До 1945 года она была связисткой и санинструктором женского 23-го Отдельного батальона воздушного наблюдения, оповещения и связи, в звании ефрейтора. Уже после войны Роза стала фельдшером и учителем в Апшеронске, окончив и Краснодарский педагогический институт. С 1960 по 1966 год работала старшим методистом Краснодарского военного госпиталя.
Обстрелы и налёты врага
Роза Скворцова вспоминала, что «разведчицами неба» их называли солдаты и офицеры за то, что в дождь и в снегопад, в солнечный зной и трескучие морозы, во время бомбежки и студеных пронизывающих ветров, они круглосуточно стояли на постах по 4-5 человек с карабинами или автоматами за спиной. В бинокли следили за появляющимися самолетами и по телефону докладывали о них командованию батальона.
По этим данным поднимались в небо советские истребители навстречу вражеским бомбардировщикам, которых узнавали по силуэту, по звуку и даже по кончику хвоста. По ним открывали огонь зенитные батареи, солдаты прятались в траншеи и окопы. Связистки оставались на курганах и горках, на крышах домов и на чердаках, не прекращая наблюдения за небом, хотя у них были отрыты землянки для отдыха и ходы сообщения для обороны.
Радиостанции были лишь на ротных постах. Главная же связь осуществлялась по проводам на телеграфных столбах и по земле. Во время бомбежки провода часто обрывались, и приходилось самим лезть на столбы с помощью когтей и исправлять порывы, искать их и соединять на земле.
- Страшно и опасно было выстоять бомбардировку и обстрелы из пулеметов с воздуха! Порой, как говорится, душа уходила в пятки. Но ни одна из 211 русских, 148 осетинок и 68 армянок, грузинок, украинок и азербайджанок не покидала своего места. Не убегали и при нападении диверсантов и десантников, - писала своих воспоминания на бумагу связистка Роза.
В Полтаву их батальон привезли 17 октября 1942 года, а уже 18 числа командир взвода лейтенант Беличенко повел связисток по постам. На железной дороге они впервые услышали прерывистый гул моторов приближающихся к городу самолётов.
- «Юнкерсы», - сказал лейтенант Беличенко, уже опытный в боях.
Девушки подбежали к будке стрелочника и встали под крышей. Из неё вышел мужчина с усами и посоветовал нам «сховаться» в садках, «тут будет опасно». Все ринулись туда – вовремя. Вдруг сзади раздался взрыв бомбы! Розу Скворцову волной толкнуло в спину и она упала. Рядом распластались подруги. От страха сердце часто колотилось в груди, хотелось превратиться в комочек и стать незамеченной при свисте бомб.
- Когда улетели бомбардировщики, мы от внезапного потрясения с трудом поднялись. Глянули на будку и ахнули: от нее не осталось и следа. Так бы и от нас, если там стояли! Мы вслух благодарили стрелочника за спасение и горевали о его гибели. Перед рассветом лейтенант вывел нас к реке Ворскла и скомандовал: «Отдых», - рассказывала ветеран войны.
Роза сняла с себя карабин, вещевой мешок. В нем оказалась дырка. Девушка вынула из него маленькую подушечку, какую дала ей мама в дорогу. В ней застрял осколок немного меньше половины яйца. Так подушечка спасла Розе жизнь. Она радостно закричала об этом и сказала: «Останусь живой – покажу маме». Но лейтенант не дал долго засиживаться, повел за город.
- Вот это село Портнивка, - сверив по карте, показал он на дымы из труб землянок, сараев и шалашей. – Ройте себе землянку вон на том бугру, восстанавливаете связь на столбах и проводите её к себе. Окапывайтесь для круговой обороны…
Контузия
Может, их пост связисток из пяти оставшихся и не бомбили, если бы не было рядом аэродрома. Налетели на него – доставалось всем. Однажды Розу Скворцову сильно контузило, потребовалась помощь врача из проезжающей воинской части. В госпиталь девушка не поехала и уже на второй день исправляла обрыв на столбе. Пролетающий на бреющем полёте немецкий истребитель «мессершмитт» открыл огонь из пулемета по проводам и сбросил листовку.
- Я опустилась и прочитала её, написанную от руки: «Рус Маруся сдавайся». Самолета, конечно, уже не было. Но я все равно в то место, где он пролетел, показала фигу!, - написала связистка.
Об обороне лейтенант не зря предупредил: ночью подошли какие-то мужчины. Им скомандовали: «Стой! Стрелять будем!». Они залегли и открыли по русским огонь. Ответ поступил из карабинов и автоматов. Перестрелка была короткой – враги удалились.
- Днем я принимала роды у двух женщин, вспомнив, чему меня учили в фельдшерской школе. Они сказали, что по ночам бродят недобитые фрицы и их прислужники полицаи в оккупации… Осенью нас досаждали нудные, холодные дожди, из-за бездорожья нам не всегда вовремя подвозили продукты: наши посты находились друг от друга на 60-80 и даже 100 километров, - вспоминала Роза Скворцова.
Зима и онемевшие замерзшие руки
Но особенно тяжело было стоять зимой, в селе Решетиловка. Казалось, тут было труднее всего, когда шинели насквозь пробирали морозы с ветром, а ноги примерзали к подошвам кирзовых сапог. И чаще обрывалась связь. Не раз связистка шла по линии, голой рукой держала кабель, чтобы не пропустить обрыва. Когда руки немели до того, что не чувствовала провода, засовывала их под шинель, дышала на них и грела между ног, приговаривая: «Мамочка, родная, зачем ты отпустила меня на фронт!». Но ни разу не вернулась, не устранив обрыва. В землянке тоже был не рай: холодно, мокро и сыро. Не успевала полностью обсушиться и нагреться – опять выходила на место с биноклем.
Но, как не странно, советские связистки не болели: спасала молодость, и, главное, сил прибавляла цель, ради которой переносили трудности: освободить от врага советскую землю, чтобы всюду был мир.
Взрывная волна и воронка
- Возможно, у нас, девушек, кому не надо было быть на войне и заменять мужчин, хранила судьба (после мы узнали, что наш призыв в армию по зову комсомола Осетии освободил для фронта около 300 тысяч мужчин). Так было и на небольшом полустанке на Украине. На нем я была начальником поста на крыше пакгауза, а отдыхали в маленькой будочке. Метрах в ста от нас остановились на отдых человек тридцать кавалеристов. Пролетавший «хенкель» сбросил одну большую бомбу. Но от кавалеристов и лошадей осталась лишь воронка! А на её краю – наш целехонький домик и мы в нем: взрывная волна прошла над ним. Мы собирали останки людей и засыпали в воронке, не зная ни их имен, ни номера воинской части, - писала Роза Скворцова.
«Мы родились в сорочках, девчата»
В Венгрии, в городе Секешвехервар, который несколько раз переходил из рук в руки, Роза с донесением в штаб батальона зашла в дом венгерки. Вдруг со двора послышалась немецкая речь. Хозяйка положила её в военной форме (переодеваться не было времени) вместе с автоматом на постель между двумя детьми, а планшет с пакетом сунула в коляску под малыша. Немецкий солдат отдернул занавеску, посмотрел на детей (видимо, и Роза показалась ему девчонкой) и ушел. Вскоре девушка услышала родную русскую матерную брань, прозвучавшей для неё музыкой!
- Трудности у нас, девушек, были не только из-за того, что мы служили солдатами и выполняли на фронте мужскую нелегкую и опасную работу. У нас их было немало и дополнительных, связанных с туалетами и одеждой, походами с полным снаряжением и катушками проводов за спинами, в каком бы периоде женского цикла не находились. И перевозили нас в тех же эшелонах из товарных вагонов, в которых не было туалетов. Останавливались они не в лесу и не на пассажирских вокзалах, а на товарных станциях среди мужских эшелонов, - вспоминала связистка.
Девушкам надо было беречь и свою честь, не разменивать её на случайные, минутные встречи. Это было не легче, чем выдержать налет пикирующих на пост бомбардировщиков.
Удалось избежать беды
Осенью 43-го командир взвода послал Розу в Полтаву на похороны погибшего замполита батальона. На станции стоял эшелон с танками на платформе. Из вагонов слышались нестройные песни танкистов. Связистка попросила солдата в тамбуре разрешить ей доехать с ним до города. Он не возразил. Залезая, подумала, что сейчас середина ноября, будет не очень холодно стоять здесь. Не так, как зимой на платформе: тогда ноги закоченели, и она не смогла сама слезть с нее. Подошел пожилой мужчина, без труда поднял её, худенькую, невысокую и легкую, занес в здание вокзала и спиртом оттёр руки и ноги. Но подошел дежурный офицер с красной повязкой на рукаве. Роза испугалась: сейчас отругает солдата, а её прогонит! Но он заботливо пригласил девушку перейти в вагон.
- Я быстро слезла с вещевым мешком за спиной, подошла к двери. Два младших офицера пожали мне руки и подняли пушинкой. Почти у всех танкистов лица были красными и розовыми, глаза блестели, чувствовался запах алкоголя. Это насторожило: не напрасно ли я сюда перешла?, - думала Роза.
Но парни заулыбались, радовались, что девушка будет среди них. Освободили место на ящике около жарко топившей железной печки. Было уже поздно, и большая часть офицеров и сержантов улеглись на нары спать. Шесть сели вокруг Розы и пытались рассмешить фронтовыми анекдотами, дыша винными парами и глядя на неё, как голодные на хлеб.
- Эшелон остановился на товарной станции Полтавы. Я быстро встала, скороговоркой поблагодарила за гостеприимство и шагнула к полуоткрытой двери. Но дорогу к ней преградил широкоплечий старший лейтенант: «- Вы с ума сошли?! – возмутилась я. – Мне надо на похороны!». Эшелон уже тронулся и набирал скорость: «- Похоронят и без тебя, - вдруг перешел он на «ты» и обнял меня». Не раздумывая, я нырнула под его руки и выпрыгнула из вагона в темноту, ударилась о землю и потеряла сознание, - вспоминала Роза Скворцова.
Спасение от добрых людей на краю села
Сколько часов лежала, не знала, наручных часов не было. Да и были бы они на руке, не смогла бы увидеть стрелок: ночь плотно накрыла местность. С трудом поднялась из-за болей в спине, в ногах и в шее. Побрела. Лишь бы подальше уйти от железной дороги! На черноземном вспаханном поле застряли в грязи и соскочили с ног сапоги. Ползком девушка нашла их и еле-еле надела. Медленно шла и шла до тех пор, пока впереди не мелькнул огонек, и не послышался лай собаки. Обреченно отметила, что это, очевидно, окраина села. Постучала в хату и попросила впустить военную связистку.
- Мне открыли дверь. Я переступила порог, потеряла опять сознание и упала. Очнулась лишь на второй день на деревянной широкой кровати, раздетая догола и перевязанная бинтами и полотенцем, - написала девушка.
Около неё стояла женщина и сержант с эмблемой связиста.
- Что с тобой случилось, девочка?.. Ты была вся в крови и в грязи! Ободраны ноги, живот, руки, - горестно договорила она.
Теперь Роза обрадовалась, что попала к доброй хозяйке и к своим парням. Сержанта попросила позвонить на «Гранит» и прислать машину.
- Ваш «Гранит» мы знаем, - ответил он.
Через три дня полуторка увезла связистку на её пост. Быть может, только показалось о намерении шести танкистов в групповом насилии над ней. Но такая мысль в вагоне появилась, и она решила выпрыгнуть, не взяв вещмешка с личными предметами.
Но и такие трудности военного времени девушки батальона воздушного наблюдения, оповещения и связи, преодолели, выполнили свой долг перед Родиной. Причем, с такой примитивной кабельной связью, как бинокль, свои глаза и уши! Передавали сведения по телефонам и через ротные передатчики. Все равно в ненастные дни и темные ночи узнавали, чьи летят самолеты: советские или вражеские, американские летающие крепости со стороны фронта или гудят моторы танков и самоходок.
Известия о Победе
- О Победе нам сообщили из штаба батальона по телефону в ночь на 9 мая 45-го в Венгрии. Мы выбежали на улицу небольшого венгерского городка, палили из карабинов и автоматов в небо, которое разведовали три года, пели и танцевали. Толпы венгров с факелами и флагами в руках окружили нас и кричали: «Гитлер капут! Гитлер капут!» Поэтому, когда мы пересекли из Венгрии границу Советского Союза и в теплушку вошел молодой курносый пограничник, девушки на несколько секунд онемели. Поняв, что это уже наша земля, кинулись его обнимать и целовать. Потом высыпали из вагона, попадали на колени и целовали свой чернозем. Вот пишу и плачу, не вижу последних строк за слезами, - этими словами заканчиваются воспоминания ветерана войны Розы Михайловны Скворцовой.
Воспоминания ветерана Великой Отечественной войны написаны по материалам дела Фонда 1432, оп. 4, ед.хр. № 21 «К 50-летию Победы и 75-летию госпиталя. Память об Отечественной войне 1941-1945 гг. ветеранов войны Краснодарского военного госпиталя» Государственного архива Краснодарского края.
