Краснодарец, ликвидировавший последствия аварии на ЧАЭС, поделился воспоминаниями

Сейчас словосочетание «Чернобыльская АЭС» ассоциируется у людей с ужасной трагедией. Но тогда, в 1986, мир не перевернулся, рассказывают участники тех событий. Многие отправлялись в зону поражения, даже не зная, что их там ждет. Всего в ликвидации последствия ядерного взрыва участвовало 45 полков гражданской обороны из Латвии, Литвы, Белоруссии, Грузии, Армении, России. В их числе бойцы 955-го отдельного механизированного полка из Динского района. Среди них рядовой Александр Братченко. В Чернобыле он был из тех, кого называли «биороботами». Ему досталась одна из самых тяжелых и опасных для жизни миссий — работать на уцелевшей крыше реактора в непосредственной близости от эпицентра взрыва. Высочайшие показатели радиации были зафиксированы именно там. Поэтому смена на крыше длилась всего чуть больше одной минуты. Нужно было сбросить внутрь реактора максимальное количество радиоактивных осколков. Впрочем, второй смены не было: за один выход на крышу Александр Братченко набрал критичную дозу радиации. Воспоминаниями о самой долгой минуте в своей жизни он поделился в нашей рубрике, посвященной годовщине чернобыльской аварии. «Радиация была запредельная — больше тысячи рентген в час. На нас надевали свинцовые пластины: на грудь, на спину, под ноги. После отработки там, на крыше одной минуты раздавалась сирена, мы бежали обратно, нам записывали дозу радиации. Я там получил где-то 19 рентген. Осколки представляли графит, это была оболочка реактора, который взорвался, и вот эти осколки были разбросаны по уцелевшей части крыши. Вообще-то надо было их сбрасывать лопатой, но некоторые осколки настолько прилипли к крыше что приходилось бросать их руками. Минута эта была, ощущения ее трудно передать словами, но ощущение было такое, что непредсказуемые последствия были для здоровья. Естественно было скорее сбросить как можно больше осколков и вернуться назад. О последствиях мы во время работы не думали, думали уже после, когда вернулись. Там было состояние шока, потому что уровень радиации был очень высокий, и там думать вообще-то не приходилось ни о чем. Главное было не споткнуться, не упасть, потому что мы бросали осколки над реактором, там еще горело внутри, огонь горел, он еще не до конца был потушен. Поэтому просто приходилось соблюдать меры предосторожности, чтобы не свалиться никуда, не споткнуться. Потому что если споткнешься, то оказать помощь было практически некому, потому что в свинцовых пластинах невозможно было так нагнуться. После того, как я вернулся в часть, я заболел, состояние здоровья было плохое: упадок сил, головокружение. Нас отправили где-то дня через три домой. Конечно, сначала была мысль, чтобы не пойти туда, отказаться. Практически убедили нас, что если не сделаем мы, то это не сделает никто», — рассказал Александр Братченко, ликвидатор последствий аварии на ЧАЭС с мая по октябрь 1986г.